… В каждой точке существует некий материальный объект, который каким-то образом развивается, взаимодействуете соседними точками. Причем, поскольку он расположен во всем окружающем пространстве, то таких точек бесконечно много, и описывать их как просто набор объектов нельзя. Это поле, и оно отличается от набора частиц тем, что в нем бесконечно много точек, каждая из которых несет какую-то материальную сущность в себе.
Так вот, когда возникла концепция поля, сначала электромагнитного поля, потом постепенно другие поля вошли в обиход, наконец возникла квантовая механика, как единственная адекватно описывающая их теория. Выяснилось, что от этого поля можно отнимать элементы энергии только определенными кусочками — квантами. Собственно, отсюда и слово «квант». И если, например, мы попробуем отнять так, чтобы остался чистый ноль энергии, допустим, или других характеристик поля, то окажется, что вот это как раз и невозможно. Квантовая теория диктует эту корреляцию двух характеристик каждого объекта, которые одновременно никогда не могут быть измерены, не могут быть определены. То есть если мы узнаем абсолютно точно один параметр — допустим положение в пространстве, — то второй параметр (импульс, или скорость) становится абсолютно неопределенным. Пытаясь пришпилить частицы к какому-то месту, мы теряем всякую информацию о их скорости. Отсюда вывод такой: если, например, у нас будет ноль энергии поля, то у нас стало быть совершенно неясным станет, что с пространственным расположением. Этого быть не может. Значит, сам по себе принцип неопределенности, примененный к полю, из которого улетели все кванты — фотоны, частицы света и так далее, — показывает, что там все равно должна остаться, по законам квантовой механики, остаточная энергия. То есть это некий физический неустранимый объект, который пронизывает абсолютно все. В отличие от конкретных частиц — протонов, нейтронов и так далее, которые могут где-то рождаться, исчезать и так далее — вакуум, он существует везде.
А. Г. Но это состояние вещества в любом случае...
В. Ш. Это состояние материи, потому что поле — это не вещество, а вакуум — это все-таки состояние поля.
А. Г. Состояние материи. И этой материи, как мы тут выяснили в одной из программ, чуть ли не 80 процентов во Вселенной.
В. Ш. Это смотря как считать. Дело в том, что вакуум — он исключительно богат, он действительно содержит в себе все. В этом смысле «мир как вакуум» надо понимать таким образом, что вакуум — он есть мир. То, что мы видим, все частицы элементарные, все объекты, мы с вами здесь — это суть некие всплески, рябь, как говорится, на поверхности этого океана, который именуется вакуумом. Из вакуума может потенциально рождаться что угодно. А может и не рождаться. То есть там все содержится потенциально и периодически как бы выплескивается в результате нарушений, флуктуации и так далее. Вот представьте себе поверхность океана. Вы плаваете сверху и думаете, что вы видите только гребешки волн, каких-нибудь дельфинчиков и так далее. А на самом деле там глубина 12 километров, там происходят настоящие процессы, которые все это и выплескивают. Вот раньше, до XX века, прошедшего уже, такого понимания не было, то, что изучалось сверху, то и считалось предметом физики. Сейчас стало ясно, что это только некая поверхность сущности явлений.
А. Г. Так, а за этой поверхностью... Если вы уже начали говорить об этом, тогда нужно подвергать сомнению основные принципы, на которых до сих пор покоилось наше понимание, что такое мир, что такое пространство, что такое время. Как быть с материей? Как быть со всеми этими определениями?
Р. П. Я предлагаю, видимо, неоригинальное определение принципа финитизма, а именно, что каждое понятие имеет конечный предел применимости. Нас учили: пространство, время — коренные способы существования материи. Для Демокрита и для Ньютона тоже был характерен дуализм пустоты и материи. В квантовой механике они друг с другом оказались связаны, как Виталий Петрович сказал. Произошло это из экспериментальных наблюдений. То, что волны интерферируют — это всем известно, известно как они складываются. Но если мы будем электроны через две щели пропускать, мы увидим, что там тоже будет интерференционная картина. Значит, электрон — это не только частица, но и поле. Виталий Петрович сказал о концепции поля как континууме осцилляторов. Но вот эти бесконечные матрицы, позволяют утверждать, что поля и частицы — это не два различных объекта, а различные способы описания одного и того же объекта. И как представить этот дуализм «волна-частица», который соответствует квантовому подходу? Ну, мы можем частицу представить как плоскую волну, заполняющую все пространство определенной частоты. Тогда у нас вполне определенный импульс, который связан с частотой, но нет координат: волна находится сразу всюду. И мы должны наложить очень много волн, чтобы они компенсировали друг друга всюду, кроме данной точки. Тогда у нас получается вполне определенная локализация вот этой суммы волн, но бесконечно много импульсов. И возможны промежуточные случаи. Когда у нас есть какой-то пакет конечного числа волн, то есть определенное количество импульсов, он размыт и занимает какое-то место в пространстве. И неопределенность того и другого, их произведение, как раз будет больше постоянной Планка с небольшим множителем. Вот это и есть истинная реальность. Плотность энергии флуктуации вакуума (она ищется из фундаментальных физических констант: скорости света, постоянной Планка, постоянной тяготения) на 94 порядка превосходит нашу с вами плотность — плотность воды, десять в нулевой степени. И она на 80 порядков превосходит ядерную плотность — десять в четырнадцатой степени грамм в кубическом сантиметре.
В. Ш. Речь идет не о 80 процентах, а о 80 порядках!
Р. П. Да, 80 порядков, то есть единица и 80 нулей. Наша плотность — это единица, а флуктуации вакуума — это еще 94 порядка. Значит вакуум — это гетерогенная, сложная, сложнейшая структура. Ее можно представить в виде кристалла с дислокациями разных уровней. Существуют целая иерархия нарушений этой дислокации, и каждое соответствует определенному энергетическому и пространственно-временному масштабу, каждое отвечает за различные физические взаимодействия — гравитационные, электромагнитные, которые на 40 порядков больше гравитационных, сильные, которые удерживают протоны и нейтроны в ядре вопреки тому, что они электрически отталкиваются с огромной силой.
А. Г. Вот очень хорошо, что вы об этом сказали, потому что тогда у меня возникает вопрос. Раз вся видимая материя, ну, мы с вами, даже сама Вселенная — это флуктуации вакуума... Причем очень незначительные — вы сказали, что это рябь на поверхности океана, а учитывая названные цифры, наверное даже не рябь, а что-то неизмеримо малое на поверхности этого огромного океана. Что тогда вызывает эти флуктуации? Что может возмутить вакуум для появления материи в том виде, в каком мы ее можем ощущать, измерять, видеть?
Р. П. Понимаете, Демокрит открыл с помощью глубокой физической интуиции, что мир структурирован в пространстве — как атомы и пустота. А мы пустоту пересмотрели и связали ее с атомами. Но каждая частица у него существует вечно во времени. Она колеблется как угодно, но время идет вперед всегда, и она неизменна в этом времени. И у Ньютона — тоже. А теория относительности объединила свойства пространства и времени. Если можно, я скажу два слова о том, что такое теория относительности. Когда Майкельсон открыл больше ста лет назад, что эфира не существует и скорость света постоянна относительно любого состояния движения любого наблюдателя, то инвариантом стали не пространство и время, а четырехмерное пространство-время, и физика стала физикой событий. Событие — это то, что происходит в данной точке в данный момент времени. И в этом пространстве и времени расстояние между событиями связано с квадратом гипотенузы, как в теореме Пифагора, что, я думаю, все помнят из школы. Но только здесь не сумма квадратов катетов, а разность. И поэтому, если катеты одинаковы, что соответствует событиям, идущим вдоль светового сигнала, то эта гипотенуза равна нулю. Ну, например, если мы представим себе барона Мюнхгаузена, который сел на фотон, а не на пушечное ядро, долетел до Луны и вернулся, то у него прошел ноль времени, потому что из-за релятивистского сжатия это расстояние уже равно нулю, ему некуда лететь, ему не надо лететь, а здесь прошло две секунды. А если он долетел до Туманности Андромеды и вернулся тоже за ноль секунд своего светового времени, то здесь прошло четыре миллиона лет. Значит, любые события можно связать ломаной линией нулевой длины. Вот это существенный релятивизм. Далее. Чтобы разогнать частицу до скорости света, нужно затратить бесконечно много массы-энергии. В релятивистской механике масса и энергия тождественны.
В. Ш. Частицу, имеющую массу, вообще нельзя разогнать до скорости света.
Р. П. Значит, если частица световая, то ее нельзя остановить. Она представляет собой релятивистски вырожденное состояние, а не скорость. А если у нее масса покоя не нулевая, то ее нельзя разогнать. Поэтому два электрона со сверхбольшими скоростями можно стукнуть, и родится целая вселенная. В нашей вселенной десять в восьмидесятой степени частиц, значит, всю вселенную можно родить. Если же говорить наглядно... Два бильярдных шара, если очень сильно стукнуть, они остановятся, и сразу будет гора этих бильярдных шаров. И так можно всю вселенную создать. Вот это и есть релятивизм.
Значит, свойства пространства и времени соединены, и по отдельности они просто тени, разные катеты-проекции одной четырехмерной гипотенузы, своей для каждой пары событий. Релятивизм сближает свойства пространства и времени, и структурированность в пространстве полезно примерить и к структурированности во времени. Как может выглядеть эта структурированность во времени? Ну, вот у Демокрита есть атом и пустота, бытие и небытие. А структурированность во времени — это значит, что частица как бы то есть, то ее нет. Такова ее природа, что она флуктуирует. Есть фундаментальная планковская частота — 1044 -1043 цикла в секунду. Так вот можно представить себе, что вакуум — это реальность, которая перевозникает с определенной частотой, с планковскои частотой 1044.
В. Ш. Можно, я добавлю...
Р. П. Сейчас, я закончу... Представим лампочку. Пусть она мигает с такой определенной частотой, и еще представим два прибора.
А. Г. Ну, скажем для простоты, раз в секунду мигает лампочка.
Р. П. Да. И два прибора, которые с той же частотой включаются и выключаются. Тогда может оказаться, что один прибор ничего не видит, для него все время лампочка не горит, а для другого лампочка будет все время светиться. Значит, то, что нам кажется непрерывным, на самом деле вибрирует и колеблется, бытие мерцает. Такова природа, изначальная природа вакуума. И образован он, видимо, именно световыми образами. У Аристотеля было понятие абсолютного покоя, и надо было еще продумать, что такое движение - этим и занимались Галилей, Ньютон, Эйнштейн. А теперь нужно объяснить, наоборот, что такое покой. Покой — это стоячая волна, когда два световых движения друг на друга идут, а волна, следовательно, стоит. Значит, вот эти новые релятивистские образы, они влекут за собой множество следствий, то есть они совершенно переворачивают все наши привычные представления о пустоте, якобы пустоте, о пространстве, времени, материи. И физики уже несколько десятилетий назад поняли, что это вторичные понятия, которые вырастают из какого-то более глубокого первичного понятия, природу которого мы более детально сможем описать, когда создадим теорию великого объединения всех физических взаимодействий, которая опишет, как все частицы и поля друг в друга переходят.
Телезритель. Алло!
А. Г. Да, у нас вопрос есть, пожалуйста.
Т. Разрешите вопрос. Не могли бы вы сказать пару слов именно о современном состоянии теории. Потому что тот рассказ, который вот мы слышим, он, я пониманию, относится к физике вплоть до первой половины XX века. А те проблемы, с которыми столкнулись сейчас, это только что упомянутая теория великого объединения. Это противоречие доказанное, по-моему, Бронштейном, противоречие классической квантовой теории и теории относительности Эйнштейна, потом, невозможность квантования гравитационных полей... Вот на эти темы. А они все связаны...
В. Ш. Можно, я отвечу... За исключением гравитации, где вам, Ростислав Феофанович, карты в руки.
А. Г. У меня только одна просьба и к Вам, и к Вам, и к нашим уважаемым слушателям и зрителям: давайте все-таки учтем, что некая часть аудитории, она хоть и с меньшей частотой, чем постоянная Планка, но тоже то включается, то выключается... Давайте все-таки сноски делать. Можете перевести на простой русский язык, вот мне, вопрос, который сейчас раздался от нашего телезрителя?
В. Ш. Ну, давайте я попробую. Я прошу прощения, я вначале, чтоб ответ был понятен, все-таки прокомментирую часть того, что говорил Ростислав Феофанович, и то, что говорили Вы, Александр. Вы сказали, что таким образом надо менять все понятия, к которым мы привыкли, и так далее. На самом деле это не так. Это не означает, что на свалку надо выбрасывать представления о мире, обычном, повседневном мире нашего человеческого уровня. Ту же теорию Ньютона, на которой базируется вся техника и электроника. Дело в том, что мы сейчас говорим о более глубоком уровне понимания материи. Строго говоря, формулами квантовой механики или даже квантовой теории поля или даже квантовой хромодинамики можно и вот этот стакан с соком описывать. Но это не производительно. Потому что множество тонких эффектов, которые возникают, они будут взаимоуничтожаться при этом описании. Поэтому для описания такого грубого, большого объекта как стакан или табуретка достаточно старых формул, классических формул или даже квантовомеханических. Вот, скажем, для стакана достаточно классической механики. Для атомной бомбы достаточно квантовой механики и теории относительности. А квантовая теория поля — это уже следующий этап.
Поэтому мы говорим о следующем этапе развития понимания структуры материи и о следующем этапе проникновения в глубину ее структур. Это некая преамбула. Теперь, что касается современного положения теории, я бы сказал так: героический период физики высоких энергий, она же физика элементарных частиц, она же физика структуры материи, он несколько притормозился последние два десятка лет. Где-то к концу 70-х, даже к концу 80-х годов практически произошел переход в новую парадигму, которая заключается в том, что возник следующий уровень понимания структурности материи. Ну, атом, ядро, элементарные частицы, составляющие ядро — протон, нейтрон — это начало, действительно, XX века. Затем возникло понимание того, что и вот эти элементарные частицы, в частности, протоны и нейтроны, не являются элементарными, а являются составными частицами. Возникло представление о так называемых кварках, которые составляют вот эти частицы. Кварки должны вместе с тем взаимодействовать между собой. Возникло представление о квантах, которые переносят взаимодействие между кварками. Дальше, следующая задача, которая была поставлена — это вопрос, а что такое слабые взаимодействия, ответственные за распад ядерных частиц. Они стояли совершенно особо и от электромагнитных, и от сильных, и большие усилия были предприняты, я бы сказал так, двумя по крайней мере поколениями послевоенных физиков, чтобы понять, что, собственно говоря, электромагнитные взаимодействия и слабые взаимодействия — это разные аспекты одного и того же более общего взаимодействия. Возникло объединение. Теперь это именуется «электрослабые взаимодействия». Наконец, возникает теория великого объединения — когда и сильные взаимодействия подключаются к этой же концепции. Их теперь можно описывать. Вот три основных взаимодействия, которые в физическом мире есть. Я бы сказал так: сейчас термины «единая теория поля» или «великое объединение» заменяются более скромным описанием. Сейчас это именуется «стандартная модель», всего-навсего. Но гравитация пока что, с моей точки зрения, — может быть Ростислав Феофанович с этим и не согласится, — она остается за рамками такого возможного объединения. А это не позволяет считать создавшуюся теорию — стандартную модель, в основе которой лежит квантовая хромодинамика плюс электрослабые взаимодействия, — считать истинной и единой теорией поля, или единой теорией, описывающей материю.
А. Г. Но почему гравитация так плохо себе ведет?
Р. П. Теория тяготения была геометризована общей теорией относительности. У Ньютона все тела притягиваются друг к другу с силой, пропорциональной их массам и обратно пропорциональной квадратам расстояний между ними...
Что такое гравитация? В теории Ньютона постулируется закон всемирного тяготения, где каждое тело взаимодействует гравитационно со всеми другими телами Вселенной. В этом смысле движение Земли вокруг Солнца бесконечно сложно, потому что оно отзывается на все другие звезды и другие планеты. Но эту сложную видимость можно объяснить одним простым законом тяготения, который, в сущности, позволяет свести все множество явлений к одному простому принципу или нескольким простым принципам. А все физические законы, которые управляют динамикой, можно свести к одному так называемому принципу экстремума действия, когда мы складываем — оказывается, их можно складывать — все эволюции, и тогда природа сама нащупывает ту эволюцию, где так называемое действие имеет экстремум-резонанс, который нащупывает сама природа при этой эволюции.
Вообще, мир, как говорили греки, начался из Хаоса, но потом родил Космос. Каким образом? Если мы натянем струну — туго натянутая струна или пленка барабана может быть неким прообразом вакуума, — то вся видимая материя — это какие-то слабые возбуждения, которые по ней бегут. И выживает на этой струне только определенный тон... Как бы мы не возмутили струну, звучание будет одно и то же — данная нота, потом октава, кварта, квинта и так далее. Если у нас протопланетное облако, то там выживают только резонансные круговые орбиты и шаровые формы планет. То есть мир сам симметризуется, и вот эта идея симметрии есть великая идея, которая определяет все физические взаимодействия, и даже вся динамика — это попытка компенсировать ту асимметрию, которая возникает. Скажем, брось в воду камень, волны расходятся и потом все успокаивается.
В. Ш. А гравитацию как описать с этой точки зрения?
Р. П. Гравитацию тоже так же можно объяснить. Как Эйнштейн геометризовал гравитацию? Вещество прогибает пространство-время, и никакой силы тяготения ньютоновской нет, а есть движение по инерции, но в искривленном пространстве. Ну, например, Земля движется вокруг Солнца со скоростью 30 километров в секунду, вот мы сейчас сидим и путешествуем с этой скоростью. И даже было объявление в позапрошлом теперь уже веке сделано: кто хочет путешествовать со скоростью 30 километров в секунду?.. Ну, люди заплатили, а им говорят: сидите спокойно, вы уже путешествуете...
В. Ш. Земля летит.
Р. П. Да, Земля летит, значит, не волнуйтесь. Это вдоль пространства, а вдоль времени она 300 тысяч километров в секунду делает, в 10 тысяч раз быстрее, и получается, что Земля летит по инерции, но по такой винтовой мировой линии. А прогибает пространство-время в основном Солнце. Значит, таким образом гравитация свелась к кривизне пространства-времени. Но как же геометризовать все остальные физические взаимодействия?
В. Ш. Очень существенно, что это понятие «прогибания» под действием гравитации, понятие идентичное действию гравитации, оно создает нелинейность, которая не позволяет квантовым образом адекватно описывать процессы, и в этом плане автоматически встроить описание квантовой гравитации в квантовое описание других сил — это дополнительная проблема нелинейности.
Р. П. Физика только на пути к этой геометризации, и на этом пути были разные попытки и интуитивные ходы. А именно, если по Демокриту мир состоит из атомов, которые уже имеют какую-то структуру, а по Платону мир — это континуум, поле (у Платона пространство было эквивалентно по существу материи), то как соединить эти два различных подхода? Они были соединены в квантовой механике, где все частицы одного рода совершенно тождественны. И для того, чтобы описать все физические взаимодействия, было предположено, что не точки являются основой природы мира, как у Платона, и как у Демокрита были атомы. По Платону движение точки рождало линию, движение линии — поверхность, движение поверхности — объем, и так далее, и числа структурировали эти формы, и тогда только симметрия определяет, как вот эти нульмерные бесструктурные точки сопрягаются. И тут можно ввести непрерывную кривизну, а как непрерывная поверхность изгибается, это мы можем наглядно представить. А из бесструктурных точек мы, физики, по большому счету ничего построить не можем, и поэтому, чтобы геометризовать все другие взаимодействия, кроме гравитации, было предположено, что элементом мира является уже структурированный какой-то элемент — струна, которая заметает в пространстве-времени какую-то полоску, или, если ее концы замкнуты, то какую-то трубку, и появилась теория струн.
В. Ш. Это произошло уже в рамках квантовой хромодинамики и последующего новейшего развития физики.
Р. П. Да, и для того, чтобы геометризовать квантовый аналог внутреннего момента частиц, так называемый «спин», который тоже квантован, теория струн была обобщена до теории суперструн. И тог да получается, что то, что мы считаем точкой, на самом деле есть некое зерно пространства с дополнительной размерностью. В теории струн общая размерность пространства-времени — 26, а в теории суперструн — 10, из них 4 на пространство и время и 6 на эту внутреннюю размерность.
И вот геометрия этих шестимерных слоев проектируется в наше уже макроскопическое пространство-время в виде дополнительных физических взаимодействий, и они все свернуты на уровне примерно планковского или чуть большего масштаба, и таким образом, геометризация приходит по пути существенного пересмотра даже размерности, истинной размерности пространства-времени.
Гравитация описывается уравнениями Эйнштейна, написанными в 1 5-ом году, а Фридман в 22-ом году нашел очень простое решение: материя расширяется, и в масштабе сотен миллионов световых лет — а нашей Вселенной их 15 миллиардов — ее можно считать однородной. Это так же как с воздухом: он кажется непрерывным, на самом деле это различные молекулы. И мир расширяется. Значит, 15 миллиардов лет назад это было все, грубо говоря, в одной точке, но там современная классическая физика уже будет неприменима. И вот в том минимальном состоянии такой сжатости была сверхвысокая температура, и не было вообще геометрии, не было пространства и времени, и все частицы могли переходить друг в друга. Но когда Вселенная стала расширяться, одни размерности стали отделяться от других, вакуум рвался.
И снова мы приходим к тому, что вакуум флуктуирует. Что представляет собой эти флуктуации? Там непрерывно рождаются пары частица-античастица, причем, у каждого поля свой вакуум — электрон-позитронный, фотонный, кварк-глюонный вакуум и так далее.
Когда мир был сжат в небольшой объем порядка планковского (10 сантиметра) или немного больше, то кривизна была такая, что приливные силы рвали эти виртуальные частицы и превращали их в видимые частицы, в реальные, и вакуум таким образом распадался, и рождение частиц увеличивало энтропию, которая придавала этому процессу характер необратимости, уменьшала давление и создавала фазу инфляции такого сверхбыстрого расширения. То есть за первые три 10 доли секунды уже произошло вот такое сильное раздувание. При этом излучение и вещество вели себя по-разному, и вещество стало отделяться от излучения.
Сегодня мы наблюдаем след того первичного излучения, излучение температурой около трех Кельвинов, это минус 270 градусов по Цельсию.
В. Ш. Реликтовые излучения...
Р. П. Реликтовое излучение так называемое. И сначала сверхэнергичные фотоны рождали электрон-позитроные пары, потом они снова схлопывались, потом, когда излучение ослабло, все, что могло схлопнуться, схлопнулось, и остался только небольшой избыток электронов, который мы сейчас наблюдаем во Вселенной, и какое-то количество света. И так вот постепенно происходили фазы перехода вакуума, которые дали современную картину состояния Вселенной. Гравитацию действительно не удалось до сих пор геометризовать — предполагается, что переносчиком гравитационных взаимодействий между суперструнами являются гравитоны. Это безмассовые частицы, то есть они имеют скорость света.
Каким же образом объясняется гравитация? Здесь первый шаг сделал Сахаров - создав теорию индуцированной гравитации. Как я уже сказал, эволюция нащупывается, когда мы складываем все возможные эволюции и когда получается наиболее вероятный резонанс в пространстве функций, то, что описывается физическими уравнениями. Если мы движемся ускоренно, то у нас появляется горизонт событий, и в интеграле по путям возможных эволюции те события, которые за границей, мы никогда не увидим. Значит, некоторые звезды мы никогда не увидим, если, конечно, движемся с постоянным ускорением. И тогда меняется, естественно, та сумма, из которой выключены эти дополнительные условия. Поэтому, если мы возьмем граничные условия, скажем, две пластинки, то они даже нейтральные будут притягиваться на очень близком расстоянии, которое пропорционально расстоянию в минус 4-ой степени. Так вот, гравитация по Сахарову тоже индуцирована этими граничными условиями и является квантовым эффектом.
Вообще любопытно, что то, что мы находим в теории, на самом деле это то, что у нас на поверхности знаний, это уровень тех понятий, с которыми мы работаем, а уже имплицитно там содержатся другие совершенно понятия, которые мы с необходимостью потом выносим на поверхность.
А. Г. У меня вопрос до гравитации, до того, как поговорить о том, почему гравитация не вписывается в единую теорию поля или в стандартную модель. Мы говорили о том, что эти видимые флуктуации вакуума, вот эта поверхность, рябь, — это собственно вся видимая материя и не только материя...
В. Ш. Вещество и поле...
А. Г. Вещество и поле в космосе, окружающем нас. Но каковы те причины, которые заставили вакуум рваться на части во время большого взрыва, которые привели к этой начальной флуктуации или не начальной, это уж дело терминологии, да?
В. Ш. Это действительно вопрос очень коренной, Александр, и ответа на него стопроцентного нет, это один из вопросов, которые сейчас являются предметом тщательного изучения, и ответ зависит от применяемой теории или, как говорится, парадигмы, от тех методов, которые есть, и от экспериментального знания. Конечно, это достаточно общее заявление, а не конкретное, но если говорить более конкретно, то скажу сейчас не о моменте большого взрыва первоначального, а о нынешнем физическом вакууме в тот период существования Вселенной, в которой и мы живем. Почему он рождает частицы и почему эта глубина обладает возможностью порождения всех событий в ней? Дело в том, что вакуум — это не стабильная структура, в нем происходят так называемые спонтанные нарушения, причем обусловлено это самими свойствами вакуума. Я уже говорил о принципе неопределенности, который вызывает это, но есть и более глубокие основания такой нестабильности. То есть все время в нем возникает нарушение симметрии. Он никогда не остается, как говорится, мертвым. В нем по его существу, по его свойствам, — в детали мне не хотелось бы входить — происходят все время некие выплески, как говорится, нарушения симметрии. Перебросы, течения и так далее. Вот, собственно говоря, это и делает его тем самым живым, бесконечно большим океаном. Я имею в виду и то, что в нем и потенциально содержится, и серьезные внешние проявления этих процессов. Собственно говоря, в начале существования Вселенной, о чем уже говорил Ростислав Феофанович, это было просто в более концентрированном виде отражено все. И вот первая, будем говорить, секунда, а даже и меньше, история этой первой секунды существования Вселенной в этой модели Большого Взрыва — она не менее, как говорится, увлекательна и не менее сложна, чем вся остальная история в течение миллиардов лет после этого…